В здании ОАО «Газпром» прошла персональная выставка московского скульптора и графика Олега Закоморного. Олег Георгиевич – заслуженный художник Российской Федерации, член-корреспондент Российской академии художеств, член Московского союза художников России, Международного художественного фонда и просто великолепный мастер.

Мир света и добра

Художники видят мир как-то по-другому, не так, как мы все. Казалось бы, восхититься красотой заката – что может быть естественнее? Увидеть стремительно падающий за горизонт красный шар и замереть от восторга может каждый. А создать эту красоту? Только Бог. Или художник. Одним словом, творец.

Считается, что мы живем в век высоких технологий и стремительно, с головокружительной скоростью убегающего от нас времени. По крайней мере именно в этом день за днем убеждают нас телевизор, радио, газеты, Интернет. Человек со всех ног мчится по кругу за секундной стрелкой, ему некогда остановиться, некогда рассматривать картины. А уж рисовать их вообще непозволительная роскошь.

Оказывается, все не так страшно. Олег Георгиевич Закоморный – прекрасный пример того, что художник может быть не только тонким, ранимым, но и успешным. Персональные выставки скульптуры и графики Закоморного проходят во многих городах России. Его произведения находятся в собраниях различных государственных и областных художественных музеев нашей страны. Скульптура мастера украшает Московский дом книги на Арбате. Одновременно с экспозицией в «Газпроме» персональные выставки художника проходили в художественных галереях Екатеринбурга и Вятки. Что же так привлекает зрителей в его произведениях?

Критики часто отмечают такую необычную особенность работ Закоморного, как доброта. Рассуждая о картинах или скульптурах, люди так часто произносят много красивых, правильных и совершенно мертвых слов: «построение», «композиция», «символика»… Порой кажется, чем больше слов, тем меньше смысла. И так редко в работах современных авторов удается увидеть самое простое, самое естественное, что может быть на свете, – доброту, тепло. Знаете, когда на картину хочется смотреть, говорить о ней почему-то совсем не тянет. Что тут скажешь? И так все ясно. Лишние слова, так же как и лишние краски, только испортят впечатление, смажут его. Вот и про работы Олега Закоморного хочется сказать только одно, самое главное: они добрые, светлые, их хочется рассматривать. Их реалистичность – реалистичность действительно теплая и какая-то родная. Кажется, автор создавал их с улыбкой. Сам Олег Георгиевич утверждает, что мастерство художника и скульптора – плод большого труда. «Рисовать можно научиться», – говорит он. Рисовать – да. Но уметь рисовать и быть художником совсем не одно и то же. Настоящий художник умеет не только рисовать, но и видеть. Ведь говорят же: «Любить человека – значит видеть его таким, каким задумал его Бог». Так же и с окружающим миром: замечать в нем светлое, забавное, доброе – большой дар. Но дар еще больший – умение указать на это светлое и доброе другим. Художники это умеют. Не все. Олегу Георгиевичу это дано. «Это моя профессия, моя жизнь, мое дыхание. В этом весь я – так описывает свое отношение к творчеству мастер. – Я до сих пор учусь и буду учиться, пока жив.

В работе художника всегда виден он сам, та самая частичка души, которую он вложил в произведение. Рисуя, мастер переносит на картину свое отношение к изображаемому».

Так вот он, секрет творца, – его отношение к миру. В книге отзывов о творчестве Олега Георгиевича Закоморного читаем: «Ваша выставка – оазис добра!», «Ваши работы будят в душе самые светлые чувства и воспоминания», «Большое вам спасибо!» Там еще много-много слов благодарности. Художнику, наверное, приятно видеть такую реакцию? «Выставок у меня было множество. Самую первую я уже и не помню. Но до сих пор я дорожу каждым мнением, каждым добрым словом и взглядом. Ведь выставки – это мое общение с абсолютно незнакомыми людьми, возможность поделиться чем-то очень дорогим и получить отклик. Это очень важно», – говорит Олег Георгиевич.

Реализм неисчерпаем

На персональной двухнедельной выставке Закоморного, проходившей в «Газпроме», было представлено много работ, которые легко можно было бы объединить в цикл. Точнее, в два цикла – «Дети» и «Животные». Смешной мальчишка с удочкой, как заправский рыбак, изо всех сил растопырив руки, демонстрирует размер рыбины, которая только что сорвалась с крючка. Девочка ныряет в воду и тянет руки к огромному осьминогу. Еще один мальчик – не принятый в хоккейную команду, такой трогательный и немного смешной. Медведица, охраняющая крохотных медвежат, орлята, выглядывающие из гнезда... Дети человеческие и дети звериные. Маленькие люди и животные. Что их объединяет? Может быть, естественность, отсутствие наносного, лишнего?..

«Последние два года меня очень интересует тема природы, анималистика. Я ставлю себе необычные задачи. Пытаюсь придумать такие композиционные решения, которые до меня никто не воплощал. Рисовать вообще очень сложно – и человека, и животных, и природу. Это в принципе непростое дело, – рассказывает художник. – Особенно если работаешь в традиционной реалистической технике. Лично я твердый приверженец реализма, ведь он правдив и неисчерпаем».

Между тем предельную простоту и ясность может позволить себе лишь человек, обладающий большим мастерством. За пафосными инсталляциями, эпатажными и просто-напросто непонятными «произведениями искусства» так легко скрыть недостаток вкуса, таланта, не владение ремеслом, наконец. И так сложно передать красоту лесного пейзажа, поймать полуулыбку женщины, изобразить стремительный прыжок льва. Олегу Закоморному все это удается. «Абстракционизм? – переспрашивает художник. – Новое платье короля. За черным квадратом кроется черный квадрат. Нужно иметь мужество, чтобы это признать. Ведь гораздо легче рассказывать друг другу сказки о глубоком философском наполнении какой-то загогулины, чем честно и просто сказать: загогулина. Люди стесняются, боятся показаться примитивными. И тем самым культивируют примитивное искусство».

Изящность рисунка в металле

Легкие, невесомые штрихи графики Закоморного неожиданно гармонично сливаются с тяжелой, твердой бронзой его скульптур. Казалось бы, еще найти надо две вещи столь несовместимые – графическая изящность и массивность бронзовых фигур. Но в этом-то и заключается главная особенность манеры художника: каждый его рисунок – не просто портрет или пейзаж, это крохотные картинки из жизни, маленькие истории. Смотришь на портрет улыбающейся девочки с легкой хитринкой во взгляде, и кажется, что ты давным-давно с ней знаком, да и не портрет это вовсе, просто чуть-чуть волшебства – время, замри! – и вот сейчас она встряхнет бантами, засмеется заливисто и убежит по своим девчоночьим делам. Черно-белые графические произведения Закоморного оставляют в душе смотрящего на них ощущение ласкового солнечного прикосновения. Кажется, в них так много красок, что в обычную традиционную палитру все они просто не вмещаются, поэтому и использует художник самые простые цвета – черный и белый, не добавляет лишнего, ненужного.

Скульптуры Закоморного, те самые тяжелые бронзовые фигуры, оставляют чувство невероятной легкости. Словно это и не скульптуры вовсе, а все те же живые существа, замершие на секунду по мановению волшебной палочки художника – карандаша. Доктор искусствоведения В. Ванслов во вступительной статье к альбому с работами художника отмечает: «Анималистические работы О. Закоморного – это как бы картины в скульптуре, а также в графике. Они сюжетны, в каждой из них есть какое-то действие. А введение в скульптуру природы, среды обитания животных – новаторский прием, удачная находка, своего рода открытие О. Закоморного». Действительно, мы привыкли думать, что скульптура – это фигура человека или животного, так сказать, без интерьера. Здесь все не так. Мишка? Вот он, стоит на коряге около елки. Бегемот? Конечно же, в болоте, среди широких плоских листьев кувшинок, а на голове у него сидит птица. Осьминог? Как и положено, в воде, в океане, вокруг колышутся длинные водоросли, плавают рыбки, лежат ракушки, а сверху ныряет в это тихое подводное царство маленькая девочка, она трогает осьминога рукой и, кажется, сейчас улыбнется. Чем не картина? Целая история. В. Ванслов подчеркивает наличие в работах Закоморного сюжетности. Хочется добавить: сюжетность эта – не строгая, замысловатая сюжетность романа. Работы художника скорее напоминают лирические стихотворения, где вся история, все события, все действия и переживания героев передаются через эмоции. Чистая лирика в графике и скульптуре.

Сам Олег Георгиевич характеризует свою работу так: «Рисунок и скульптура для меня как две руки, левая и правая. Посмотрите, на фоне окна многие скульптуры смотрятся как графика. Это силуэты. Рисунок в металле. Эту связь рисунка и скульптуры я тщательно отшлифовываю и культивирую. Да, для рисунка требуется только лист бумаги и карандаш. Создать скульптуру в бронзе – дело очень трудоемкое. Но бронза – это вечность, это красиво».

Это очень красиво.

Сегодня я попробую познакомить читателей с самым «настоящим полковником», ветераном Великой Отечественной Войны, прекрасным журналистом и поэтом-песенником… Владимиром Семеновичем Андриановым. Да-да, это все один и тот же человек. Такой талантливый и такой разносторонний.

15 июня Владимиру Семеновичу исполнилось 85 лет. Не знаю, можно ли назвать эту дату юбилеем, но цифра серьезная, внушительная. Как, впрочем, внушителен и вклад Андрианова в такое серьезное дело, как… защита Родины. Ведь огромное множество его талантов объединяется тем, что все они, так или иначе, связаны с военной деятельностью. Звучит немного сухо. Попробую расшифровать.

Более двадцати лет полковник Андрианов работал в газете военного ведомства «Красная звезда». Кстати, брать интервью у профессионально журналиста с таким стажем – дело,  как мне казалось, не простое. Даже страшновато было. Но полковник, журналист и поэт оказался человеком не только интересным, но и очень легким в общении.

Владимир Семенович посвятил армии более сорока лет. Ветеран Великой Отечественной Войны, он участвовал в историческом Параде Победы 24 июня 1945 года, и, уже спустя полвека – в другом параде – Юбилейном.

За плечами у Андрианова артспецшкола, военное училище АРГК, служба и просто… страшная война. Война из которой он, вместе со множеством наших солдат вышел героем.  У него множество наград, все сразу и не оденешь! А «воевать» пятнадцатилетний парнишка попросился сам, даже документ о негодности к службе по зрению попросил исправить. Служил Владимир Семенович в артиллерии, а много позже, окончив редакторский факультет Военно-политической академии, занялся журналистикой. «По дорогам кружит вьюга, Снег лицо твое сечет. Дома где-то ждет подруга, Но газета тоже ждет. Скоротаешь в поле ночку, Проведешь в походах день, Чтоб с газеты била строчка, Словно очередь, в мишень» - делился он в одной из своих песен. Работал в газетах «Красный воин» и «Красная звезда», в штате последней был постоянным корреспондентом в Польше и Германии, потом спецкором. Почти десять лет возглавлял журнал «Культурно-просветительная работа в войсках», был ведущим редактором Военно-художественной студии писателей…

Сейчас Андрианов заслуженный работник культуры РСФСР, член Союза журналистов и Союза писателей РФ.

В его архиве наряду с семейными фотографиями хранятся письма от таких людей, как Соловьев-Седой, Матвей Блантер, Марк Фрадкин, Людмила Лядова… Никого из них представлять не нужно. А ведь с большинством из своих соавторов, композиторов, Владимир Семенович находился и находится в дружеских отношениях.

Только вот с первым письмом Соловьеву-Седому грустно получилось… «Я долго не решался послать ему свои стихи. А, когда, наконец, отправил письмо, было уже поздно, от композитора пришел ответ «Дорогой Володя! Сейчас безумно занят! Когда появится просвет, буду думать о песнях…» Тогда он был поглощен работой над очередной опереттой, а вскоре умер…». Что ж… Не всегда скромность помогает. Но значит, так было суждено.

Стихи Андрианов писал самого раннего возраста, даже музыку сам сочинял. Строевые друзья пели и нахваливали – «Пиши, брат, пиши еще! Получается!». А разве можно не писать, когда звучит и звучит в душе прекрасная музыка, собираются в строки самые правильные и нужные слова? И вот, известные композиторы с радостью начали класть слова Андрианова на свою музыку.

Вот отрывок из еще одного письма, письма Матвея Блантера – «По приезде в Москву я обработал нашу песню… Песня всем очень понравилась…»

Впрочем, читать и цитировать письма можно бесконечно, также, как и разглядывать фотографии. Отец, невероятно красивая мама, похожая на артистку немого кино: очень выразительное лицо, глубокие глаза. «Друзей немало можно встретить. А мама… мама – лишь одна» - это ведь тоже строка из песни Андрианова. Смотрим дальше - маленький Володя с очаровательными кудряшками, молоденький курсант прямо, с вызовом, смотрит в камеру… А вот уже другие фото: снимок с Шаинским, с Фиделем Кастро. У Фиделя Кастро, между прочим, Андрианов брал интервью. Вот автограф  и шарж на самого себя от Юрия Никулина… Снова семья: жена, дети, внуки… И сын и дочь Андрианова – военные, даже зять, и тот командир полка. Военная династия.

Фотографии на стенах вовсе не создают ощущение художественной галереи, напротив, делают дом уютным и очень теплым, еще бы – ведь все близкие и любимые рядом! А дом… Дом необычный… Ну, где вы видели в простой московской квартире… настоящий сад? «Цветы у меня были всегда, - рассказывает Владимир Семенович, - они меня любят, а я – их, вот и растут хорошо». Хорошо – это не то слово, один мирт выше человеческого роста чего стоит! Красота!

Еще одно увлечение журналиста и поэта – книги. Столько книг, я не видела еще ни в одной квартире. «Знаете, - делится хозяин, - одно время никак не мог остановиться, скупал все, что мог, это же МОЯ библиотека».  

Детство Андрианова прошло не в самых чудесных условиях, в его архиве до сих пор хранится заключение учительницы маленького Володи: «Дальнейшее пребывание ребенка в таких условиях недопустимо!». «Такие условия» - это отгороженное фанерной доской «помещение» под лестницей в одесской гостинице, где ученик второго класса 57-ой школы Андрианов проживал с матерью. Спали прямо на полу, кровать просто некуда было поставить. Но ничего, пережили. Стали только сильнее. А потом получили долгожданную квартиру в Театральном переулке. Вот оттуда школьник Андрианов и бегал в библиотеку Дома Пионеров, где взахлеб читал, читал и читал: все подряд. Наверное, именно тогда и возникла у мальчика мысль – мечта – о собственной библиотеке, собственных книгах.

Впрочем, и кроме книг, увлечений у юного Андрианова было множество: энтомология, зоология, даже кинокадры коллекционировал! А еще, и это очень важно, в доме всегда были животные: собаки, кошки, попугайчики… Кстати, фотография пуделя Графа до сих пор украшает стену в квартире Владимира Семеновича. Почему это так важно? Ну, хотя бы потому, что демонстрирует характер этого человека: растения и животные приживаются только у добрых и открытых людей, как сейчас модно говорить, людей с положительной энергетикой. У Владимира Семеновича Андрианова энергетика не только положительная, но еще и очень сильная! а разве можно с какой-либо другой создать такие строки: «Нам Отчизна открывала Сотни жизненных дорог. От начала до привала Каждый сделал все, что смог…»

Кстати, в этой песне, посвященной родному городу поэта, Одессе, есть еще и такие строки: «Пусть о нас не пишет пресса И молчит оркестра медь, Но тебе за нас, Одесса, Не пришлось нигде краснеть». Пресса о Владимире Семеновиче пишет, и довольно часто. На то есть все причины. Хоть он и считает основной своей деятельность, деятельность журналистскую, а песни называет на европейский манер – «хобби»… Все же это именно его слова, положенные на музыку самыми замечательными композиторами, так часто звучат со сцены. Людмила Зыкина, Иосиф Кобзон, Евгений Беляев, Эдуард Лабковский… Как и его военные награды, имена исполнителей, поющих песни Андрианова, перечислять можно бесконечно. А еще… их охотно напевают простые солдаты, а это, наверное, и есть лучший показатель таланта автора – песни, ушедшие в  народ.

Андрианову принадлежит несколько сборников песен – «Мечтай, солдат!», «Мне о тебе напомнили года», «Край мой отцовский»... А у меня в руках только что вышедшая книга, еще пахнущая типографской краской, совсем свежая. Называется она «Версты, годы и сердца», и ее выход в свет почти совпал с Днем Рождения Владимира Семеновича. Получился такой чудесный подарок. И ему, и всем его слушателям-читателям.

С Днем Рождения, Владимир Семенович! Больших Вам творческих успехов и вдохновения! И… спасибо за то, что Вы делитесь с нами звучащей в Вашей душе музыкой!

У них необычная внешность: он – импозантный, представительный мужчина с шикарными усами, она – миниатюрная, очень элегантная, необыкновенно красивая дама. У них необычные имена: его зовут по-гречески – Полуэкт, ее имя загадочное и кокетливое  – Нинель.

На джентльмене шикарный кремовый костюм, белая роза в петлице. Чтобы описать наряд дамы, не хватит газетной полосы, причем ровно половину описания займут восторги – сказочное белоснежное платье сложного фасона, белая шляпка с цветами, жемчуг, все тон в тон… От него веет спокойствием и уверенностью, как истинный мужчина он немногословен.  Она опирается на его руку и радостно, открыто, улыбается в камеру. Это очень серьезный момент в их жизни. Свадьба.

Впрочем, свадьба, как и сама влюбленная пара, необычная – драгоценная, бриллиантовая.

В самом конце лета, 30 августа, в братеевском ЦСО отмечали 60 лет со дня бракосочетания супругов Оленевых. Нинель Михайловна и Полуэкт Семенович прожили вместе шесть десятков лет, это целая жизнь. А в жизни бывает всякое. Но это у других, у обыкновенных. Эту пару время, кажется, совсем не тронуло. На торжественной церемонии Оленевы смотрелись как настоящие молодожены – озорной огонек в глазах невесты, мягкая улыбка жениха, и что-то, что не передать словами, это можно только почувствовать – тепло настоящей любви, пронесенной сквозь годы.

Нинель Михайловна рассказывает о своей жизни и первой встрече с будущим мужем:

«Когда умер папа, мне было 4 с половиной года, мама, оставшись с нами, двумя детьми, поехала в город, где жили ее родители – Макарьев, это в Костромской области.  Там я и закончила 7 классов. После окончания школы я поняла, что мечтать о высшем образовании не приходится. Время трудное, война. Как и все мы тогда, я хотела быть летчицей. Второй мечтой было – стать художником. Ведь мой дед был художником Большого Драматического театра в Санкт-Петербурге! Я всегда прекрасно рисовала, оформляла в школе все стенгазеты…

Приехала я в Горький, сейчас это Нижний Новгород, и пошла в художественную галерею. Походила там и решила – ни Айвазовский, ни Шишкин из меня не получится. На меньшее я не была согласна. В летчики девочек не брали. И я пошла учиться в Горьковский авиационный техникум, чтобы самолеты хотя бы строить.

И вот иду я однажды по главной улице Горького и вдруг встречаю… одноклассника! Мальчика, с которым проучилась до 7 класса в Макарьеве. Оказалось, Олег учится тут же – в Институте инженеров водного транспорта. Тогда очень модно было ходить на танцы. И он пригласил меня с подружками к ним в общежитие – на танцевальный вечер. Я всегда любила танцевать, даже окончила школу бальных танцев при своем авиационном техникуме. На вечерах все призы брала! В общем, мы с подругой, конечно, пошли. В перерыве между танцами заглянули в комнату мальчишек. Сидим, разговариваем, вдруг входит мальчик – невысокий, худенький, блондин, волосы волной вьются… В руках у него кипа тетрадей (он ребятам курсовой проект делал). Одет так простенько: косоворотка черная… А я всегда очень красиво одевалась – сама моделировала и шила наряды. В тот вечер на мне было шерстяное черное платье, отделанное бархатом и расшитое бисером...

Ну, я так на этого мальчика посмотрела, мелькнуло – мальчик умненький, хороший, но встречаться я бы с ним не стала.

Мы дотанцевали, ушли с подружкой домой…. А через некоторое время, иду я по улице и встречаю этого самого мальчика – Полуэкта. Он уже в речной форме, как было положено у них в институте. Мы погуляли, договорились еще встретиться... Через полгода он сделал мне предложение. Я в тот вечер пришла домой и… так плакала! Подружки спрашивают «Что с тобой?», а  я реву – «Женюсь!» - говорю. Они мне – «Глупая, это мальчики женятся, девочки – замуж выходят». А мне все равно. Я очень боялась замуж выходить! Вот странно, всегда на виду была, первая красавица, модница, за мной все время мальчики ухаживали, но чтобы замуж…

Полуэкт тогда еще на последнем курсе учился. А я уже работала. В трудовой стояло «техник-технолог», но я выполняла серьезные инженерные работы. И вот прихожу я следующим утром к нему в общежитие и говорю «Не могу я за тебя замуж выйти! Меня по работе посылают в другой город, через КГБ!» Это чистая правда была. Меня посылали как раз в то учреждение, где тогда Сахаров работал. А «жених» в ответ – «Да мы сейчас пошлем партогра в КГБ! Какое они имеют право разлучать девушку с любимым человеком?» И все. Меня никуда не отправили. Но женитьбу я все равно оттянула. Мы с ним в театры ходили, гуляли… Ему до окончания института полгода оставалось. И я подумала – ведь это непорядочно, наверное, проводила мальчика за нос столько времени. А теперь ему направление дадут, и он один должен будет ехать куда-то. И мы, наконец, решили пожениться.

Нужно было знакомиться с его родителями. А он сам из деревни, его мама была председателем колхоза, папа – ветеринарным доктором. Папа его, правда, к этому времени уже умер, как и у меня. Мы поехали в деревню – с мамой знакомиться. Приехали, как раз воскресенье – праздник, гулянки. А  я была в синем платье в пол с подрезом, как шлейф смотрелся. Погуляли, познакомились с мамой. Вечером я заперлась у них в чулане, а он чуть дверь не сломал! Я, конечно, не открыла. Утром он барабанит – «Вставай! Пойдем расписываться!» Я в деревне никогда не жила! А тут…

Мы пошли в сельсовет… Как сейчас помню – небо голубое-голубое, золотая рожь, на мне голубое платье… И вот, в паспорте у меня стоит штамп – «Чердаковский сельсовет Тонкинского района». У меня, у городской! Самой смешно!

Приехали домой в Горький. У нас была комната в самом центре города – 20 метров, а в ней – 6 человек: сестра с двумя детьми, мама, я, и вот муж мой переехал. В углу у нас печка стояла, мы диван с высокой спинкой поставили к ней впритык, и посередине – кровать – это было наше с ним ложе. Однажды мы с ним даже под кровать провалились, она же старая была! Это было начало нашей совместной жизни.

Муж окончил институт, ему дали направление в Благовещенск, там, на Амуре, у нас родился сынок. Потом нас перевели в Комсомольск-на-Амуре, потом в Сретенск –Полуэкта уже начальником пристани назначили… Потом он стал начальником порта в Хабаровске. Я там очень сильно заболела, на самолете меня доставили в Москву, положили в 1-ую Градскую больницу, оперировали почку. Я тогда сказала самому министру – на дальний Восток я больше не поеду!

Сыну уже было 5 лет, он, мама, муж – все были там. А я пока жила в Горьком с сестрой. Был июль 1957, Фестиваль Молодежи и Студентов... До декабря я ждала, когда мужу дадут новое направление. Направление дали сначала в Горький, потом – в Министерство речного Флота, так с 1972 мы года живем в Москве.

Я сама – инженер-технолог, гальваник. Это электрохимия, серебрение, никелирование, цинкование… Очень вредная профессия, на здоровье сказывается…  От дедушки-художника мне передался талант – я моделирую одежду, знаю, что это красиво. Каждый день у меня новый наряд. Я привыкла выглядеть достойно».

Достойно – это не то слово. Когда смотришь на Нинель Михайловну – видишь перед собой не пожилую, пусть и ухоженную женщину, а настоящую даму, леди, которую и о возрасте как-то смешно спрашивать. Причем тут возраст, когда ты встречаешь чистый ясный взгляд, полный достоинства и… озорства, любуешься тонкими чертами лица, которые подчеркивает элегантный сдержанный макияж, когда, в конце концов, ощущаешь солнечную энергию, исходящую от собеседницы.

60 лет вместе. Бриллиантовая свадьба.  А жизнь… Жизнь, хоть и кажется, что она не тронула эту пару, была вовсе не бриллиантовой. «Нас сын, Миша, был художником. Я все-таки родила художника! В 2000 году его не стало… В 1997 году у нас умерла внучка, Света…» Потерять детей – страшное горе. Но тут-то и раскрывается истинный секрет Нинель Михайловны и Полуэкта Семеновича – умение держать удар. Умение не показывать того, что на самом деле происходит в душе. И все эти действительно великолепные наряды, аксессуары, шляпки – это все не легкомысленное желание покрасоваться, это истинная элегантность – умение быть красивой, радовать взгляд окружающих в любой ситуации. Это требует не только большого вкуса, но и большой силы воли.

А то, что происходит в душе, все равно не скроешь – эмоции и переживания прорываются наружу… стихами. Чета Оленевых – чета поэтов. Как раз тот редкий случай, когда два талантливых и творческих человека не просто уживаются друг с другом, но и живут в любви и согласии.

Оленевых часто приглашают выступать на концертах, на встречах со школьниками, праздничных мероприятиях. На собственной бриллиантовой свадьбе Нинель Михайловна и Полуэкт Семенович тоже читают свои стихи. Стихи у них очень разные: у дамы – чрезвычайно женственные, тонкие, у ее супруга – более строгие, более мужские что ли... Каждое его слово – факт, каждое ее – эмоция. Полуэкт Семенович зачитывает отрывок из автобиографической поэмы, Нинель Михайловна – несколько лирических миниатюр. Вроде бы просто слова в рифму, но слушаешь, и охватывает тебя та чудесная магия настоящей поэзии, поэзии, которая рождается не на языке, но в сердце.

Впрочем, восхищаться стихами, нарядами и необыкновенными для нашего времени отношениями можно долго. А между тем, праздник продолжается.

Поздравляет чету Оленевых и вручает им красочный букет глава управы Братеева Александра Ивановна Синючкова. Подносят цветы и подарки директор братеевского ЦСО Ирина Александровна Полтарецкая и заведующая отделением дневного пребывания Ирина Николаевна Ларионова. Обнимают многочисленные знакомые и друзья. Настоящая свадьба! Даже с музыкой. Супруги кружатся в танце. Для них поют участницы хора ЦСО. Постепенно подхватывают песню другие голоса, и вот уже поют хором все гости праздника и сами Оленевы.

Такие разные, как вода – стихия мужа-речника и воздух – стихия жены, с юности мечтавшей о небе и полетах, и такие родные – за 60 лет муж и жена срастаются, становятся настоящими родственниками… Им хочется пожелать любви и радости. А всем нам остается только брать с них пример.